Инвестиции в понимание

Россия и Япония пытаются преодолеть политические препятствия, мешающие развитию двусторонних отношений. В Москве предлагают сделать это через экономику.

В середине декабря в Японии пройдет встреча президента России Владимир Путина и премьер-министра Страны Восходящего Солнца Синдзо Абэ. Ее уже называют если не исторической, то как минимум символической. И не только потому, что она пройдет на родине японского премьера, фактически в его доме — в префектуре Ямагути. А потому, что на ней Владимир Путин и Синдзо Абэ постараются перевести российско-японские отношения из идеологической плоскости в рациональную.

Да, в наших отношениях есть целый ряд спорных моментов — и речь идет не только о территориальной принадлежности Курильских островов (в Японии они называются «северными территориями») и об отсутствии мирного договора. Японские власти очень обеспокоены тесным российско-китайским сближением, которое уже трансформировалось в поддержку Россией позиций Китая по ряду региональных вопросов, включая территориальные споры в Южно-Китайском море. В Токио с большой настороженностью наблюдают за чрезмерно активной, по их мнению, китайской внешней политикой, а также за тщетными усилиями Соединенных Штатов по сдерживанию КНР. В свою очередь Москва расценивает Японию как тесного союзника Вашингтона, в том числе в плане давления на Россию, поэтому российские эксперты очень осторожно оценивают любые проекты российско-японского сближения (особенно те, в которых Москва должна ради этого сближения идти на уступки).

Однако со стратегической точки зрения обе стороны нуждаются не только в нормализации двусторонних контактов, но и в выстраивании тесного стратегического партнерства. Кремлю нужны японские инвестиции для развития дальневосточных территорий (да и не только их), а также некий экономический и политический контрбаланс Китаю. Кремль затевал «восточный», а не «китайский» поворот. В свою очередь Японии выгодно стать этим контрбалансом, оттянуть Москву от Пекина и тем самым стабилизировать (как это понимают в Токио) ситуацию с безопасностью как всего региона, так и самой Японии. Не случайно на открытии 192-й сессии парламента Японии Абэ поставил новые российско-японские отношения на второе место после американо-японского альянса и объявил их «осью дипломатии и гарантий безопасности».

Время преодолевает

Да, японские премьеры и российские президенты уже давно понимали необходимость такой нормализации, однако вплоть до недавнего времени на ее пути было два важнейших политических препятствия: специфика американо-японских отношений и курильский вопрос. Эти препятствия, конечно, никуда не делись, однако вода перемен настолько их подточила, что сделала вполне преодолимыми.

В курильском вопросе позиции сторон были диаметрально противоположными. Япония хотела все острова, Москва отказывалась отдавать даже один. Однако Токио удалось сдвинуть ситуацию с мертвой точки за счет изменения принципиальной позиции на более конструктивную. «Если постоянно говорить об одном и том же, не будет движения вперед», — говорит бывший замминистра иностранных дел Японии Акитака Саико. Поэтому японская сторона отказалась от требования «все и сразу», предложив Кремлю вести диалог о модальностях возврата островов. И, несмотря на сакральность вопроса «северных территорий», значительная часть населения страны поддерживает такую линию. Согласно опросу «Маинити Симбун», гибкий подход к территориальному вопросу поддерживает 57% респондентов.

Собственно, изменение подхода Японии к территориальному вопросу привело к резкому расширению контактов на высшем уровне между Москвой и Токио. «Мы считаем очень важным, чтобы лидеры обеих стран чаще встречались для обсуждения сложных вопросов отношений между государствами», — заявил генеральный секретарь кабмина Японии Есихидэ Суга. Именно так вырабатывается атмосфера доверия и личные контакты, необходимые для решения столь сложного вопроса.

Однако над этими контактами очень долгое время нависал Обамов меч, грозящий в любой момент их перерубить. Соединенные Штаты как важнейший союзник Японии оказывают серьезное влияние на ее отношения со страной, которую некоторые американские политики считают занозой во внешней политике. «Ситуация в российско-японских отношениях во многом является производной от суммы российско-американских и американо-японских отношений. В принципе США заинтересованы в сохранении территориального спора в отношениях России и Японии, так как это, с одной стороны, делает более управляемым важнейшего американского союзника в АТР, а с другой — ослабляет позиции России в этом регионе», — пояснил «Эксперту» руководитель Центра японских исследований Института Дальнего Востока РАН эксперт международного дискуссионного клуба «Валдай»Валерий Кистанов. Ситуация обострилась после крымских событий, когда американские власти оказали серьезнейшее давление на Синдзо Абэ, чтобы тот присоединился к санкционной войне против Москвы. Японский премьер, надо отдать ему должное, сумел противостоять давлению американцев и обтесать их позицию, дабы она больше сочеталась с японскими национальными интересами. «Японцы достигли с ними компромисса: Япония поддерживает линию США и остальных стран Запада по Украине, сохраняет небольшие санкции, но США соглашаются, что вопросы политики в Европе и Азии должны быть разделены», — говорит Василий Кашин, ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН.

Избрание же Дональда Трампа президентом США способно изменить расклад сил и позиции вершин треугольника Россия—США—Япония. Во-первых, потому, что Трамп нацелен договариваться с Путиным, а не конфликтовать с ним. Но даже если соглашения достичь не удастся, то — и это во-вторых — новый внешнеполитический курс США ставит под сомнение саму целесообразность учитывать возможные американские протесты в российском направлении японской внешней политики. Будущий 45-й американский президент ратует за минимизацию американских обязательств за рубежом. Да, в основном это касается европейского и ближневосточного театра — Азиатско-Тихоокеанский регион остается одним из приоритетных направлений американской внешней политики, и Дональд Трамп вроде как намеревается выстраивать систему сдерживания Китая. Однако общий неоизоляционизм США ставит под сомнение это намерение. Поэтому у Токио лишь один выход — усиливать собственные оборонные возможности и играть более активную политическую роль в регионе. В свою очередь это актуализирует: а) необходимость поиска новых союзников и б) ослабление китайских союзов. Нормализация и улучшение отношений с Москвой отвечает обеим целям.

Стратегические вложения

Очевидно, что самый эффективный фундамент для углубления отношений и, как следствие, для достижения компромисса — экономика. Владимир Путин об этом говорит едва ли не прямо. «В 2004 году Россия достигла соглашения с Китаем о демаркации границ, однако мы подписали соглашение потому, что достигли беспрецедентного уровня сотрудничества», — поясняет российский президент.

Пространство для экономического сотрудничества колоссальное — причем с точки зрения как стратегических проектов, так и чисто инвестиционных. Крупнейшим стратегическим проектом, безусловно, является интерес Японии к сахалинским газовым месторождениям. «Поставки энергоносителей интересны, интересен единственный в стране завод СПГ на Сахалине, который работает фактически только на японского потребителя», — говорит первый проректор по международному сотрудничеству и внешним коммуникациям Финансового университета Константин Симонов. По словам руководителя программы «Россия в Азиатско-Тихоокеанском регионе» Московского центра Карнеги Александра Габуева, значительная доля всех японских инвестиций в регион сконцентрирована на проекте «Сахалин Энерджи» и на поставках туда оборудования. И речь идет не просто об извлечении прибыли от перспективной инвестиции — в Токио хотят замкнуть этот газ на себя. Во-первых, потому, что Японии, отказавшейся после аварии на Фукусиме от ядерной энергии, необходимо срочно наладить поставки углеводородного сырья. Конечно, можно обратиться к традиционным партнерам — сейчас Россия поставляет почти 9% всего потребляемого Японией сжиженного газа, являясь четвертым поставщиком после Австралии, Малайзии и Катара. Однако, и это во-вторых, у этих партнеров есть один минус — поставки их газа становятся ненадежными. Проблема в том, что поставки от трех первых поставщиков потенциально ненадежны. Не из-за проблем в странах добычи (хотя в Катаре они могут быть), а из-за рискованных маршрутов. Все они проходят через воды, находящиеся в сфере досягаемости Китая, который вкладывает серьезные средства в строительство океанического флота.

Поэтому власти Японии и задумались о диверсификации. «Один из важнейших пунктов нашей энергетической политики заключается в том, чтобы освободиться от зависимости от Ближнего Востока, она слишком высока. Очень важно сотрудничать с Россией по этому направлению, включающему в себя создание новых маршрутов поставок энергоносителей», — заявил министр экономики, торговли и промышленности Японии Хиросигэ Сэко, которого премьер назначил ответственным за экономическое сотрудничество с Россией. Москва же предоставляет возможность для такой диверсификации. Сейчас стороны обсуждают возможность строительства морского газопровода из Сахалина до Токийского залива, по которому можно будет ежегодно отправлять в Японию до 20 млрд кубометров российского газа в год (17% нынешнего объема газового импорта страны). Стоимость проекта может составить до 7 млрд долларов, и если раньше эта цена была практически непреодолимым препятствием, то сейчас она гораздо меньше смущает стороны. В «Газпроме» уже заявили, что получили запросы японских политиков и представителей бизнеса и, учитывая их заинтересованность, готовы вернуться к этому проекту.

Помимо повышения собственной энергетической безопасности в Токио надеются, что реализация проекта продвинет и вопрос с Курилами. «Мы хотим вернуть себе все четыре острова в северных территориях, поэтому нам нужно предложить России что-то выгодное взамен, — говорит депутат от Либерально-демократической партии Японии Нэцуо Такемото. — В этом смысле план строительства российско-японского газопровода — один из вариантов. Российская экономика восстановилась, но по-прежнему испытывает большие трудности. Ей нужно продавать свои природные ресурсы, в частности газ». И Японии нужно сделать все возможное для того, чтобы Москва продавала свои природные богатства в соответствии с японскими национальными интересами. Китай «активно работает в этом регионе, забирает достаточно большое количество российских ресурсов, и получается, что Япония не может рассчитывать на Россию как на поставщика в полной мере», — говорит Константин Симонов.

Еще один амбициозный стратегический проект — продление Транссиба до Хоккайдо. Правда, шансы на его реализацию невелики — проект слишком дорогой. Однако сама по себе идея выхода Японии на европейские через Россию рынки заслуживает внимания.

Инвестиции на доверии

Важность больших стратегических проектов сотрудничества трудно переоценить, однако их явно недостаточно для того, чтобы российское население оценило «беспрецедентный уровень сотрудничества», ради которого можно было бы пойти на какие-то уступки в территориальном вопросе. Сейчас, по данным опроса, проведенного «Левада-центром», за передачу островов высказывается лишь 7% населения, а другие опросы вообще дают лишь 1%. Для того чтобы эти цифры изменились в лучшую для Японии сторону, российские граждане должны лично прочувствовать важность этого сотрудничества.

Например, через повседневное общение с японскими туристами. Заместитель министра экономического развития России Станислав Воскресенский и Хиросигэ Сэко уже провели переговоры и достигли некоторых предварительных соглашений в этой сфере. И речь идет не только о смягчении визового режима между странами. В Москве будет открыт офис Национальной туристической организации Японии, а с 2017 года начнется расширение образовательных обменов между российскими и японским университетами. Кроме того, с 2018 года пойдут спортивные обмены в преддверии чемпионата мира по футболу 2018 года.

Параллельно с федеральными властями над увеличением турпотока работают и местные власти, в частности дальневосточные. Россию в год посещает всего лишь 100 тыс. японских туристов, при этом основной целью их визитов являются далекие Москва и Петербург, тогда как расположенное на противоположном от Японии берегу Приморье за первые девять месяцев 2016 года посетило всего лишь семь тысяч туристов из этой страны. Власти региона пытаются исправить ситуацию и изыскать инвестиции на развитие туристической инфраструктуры.

Впрочем, Дальний Восток заинтересован не только в японских туристах, но и в японских технологиях. Например, в области здравоохранения, где японцы (признанные долгожители не только из-за правильного питания) явно преуспели. Качественная система здравоохранения на Дальнем Востоке будет способствовать демографическому росту в регионе, что хорошо как для Москвы, так и для Токио, радеющего за укрепление российских позиций в регионе.

Наконец, японцев подтягивают к созданию рыбного кластера на Сахалине — сначала как консультантов, а в перспективе и как операторов для продажи сахалинской продукции в Японии. «Практических знаний, касающихся организации аукционной торговли, создания рыбных кластеров у сахалинских бизнесменов нет. Зато ими обладают некоторые японские компании — биржевая торговля дарами моря существует в Японии десятки лет», — говорит губернатор Сахалина Олег Кожемяко. Сахалинцы также хотели бы позаимствовать у японцев технологии замораживания рыбы до минус 70 градусов. «Благодаря использованию этих технологий мы могли бы существенно повысить качество рыбопродукции, реализуемой российскому населению, которое сейчас хорошим не всегда назовешь», — признает президент Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятийАлександр Фомин.

Туристы, рыба, фармацевтика — японские власти подготовили многомиллиардный пакет инвестиционных предложений для российской стороны. В ходе визита Синдзо Абэ в Россию он «показал Путину различные фотографии проектов. И в конце их беседы Владимир Путин аплодировал плану Абэ, российскому президенту очень понравились эти проекты», — уверяет министр торговли, экономики и промышленности Японии и одновременно министр по делам экономического сотрудничества с Россией Хиросигэ Сэко. Часть из них может быть принята уже в ходе визита Путина в Японию. Так, к подписанию подготовлено более десяти документов, касающихся разных инвестиционных сфер.

Кроме того, господин Сэко в ходе визита в Москву 3–4 ноября привез, по данным газеты «Иомиури Симбун», торгово-инвестиционных идей на сумму 15 млрд долларов. Два уже удалось согласовать. «Первый касается улучшения городской среды. В Воронеже будет реализован пилотный проект по градостроительству, — заявил министр Сэко в интервью российским СМИ. — Второй проект касается повышения производительности российской промышленности. Были выбраны 10–12 заводов, на основе анализа работы которых японские эксперты составят предложения о повышении производительности в соответствии с принятой в Японии системой менеджмента кайдзен». 

Понятно, что японские власти не могут указывать бизнесу, куда инвестировать. Понятно, также что некоторые японские бизнесмены обеспокоены возможными рисками вложений в Россию. Однако, во-первых, обеспокоенность несколько преувеличена. «Да, в России неважный инвестиционный климат, — говорит российским журналистам директор Японской ассоциации по торговле с Россией и новыми независимыми государствамиКунио Окада. — Но он точно не хуже, чем в Африке, Латинской Америке и других странах, куда японские бизнесмены активно вкладывают деньги». Во-вторых, судя по всему, власти Японии примут программу поддержки малого и среднего бизнеса, решающего выйти на российский рынок. И не только в плане гарантий, но и инвестиционной поддержки. В 2017 году Российский фонд прямых инвестиций (РФПИ) и Японский банк международного сотрудничества (JBIC) на паритетных основах могут создать совместный фонд на 900 млн долларов. Неплохой старт для развития доверия.

«Эксперт» №49 (1010)